Алан Рикман - мастер психологических нюансов
В предыдущих статьях, посвящённых образу экранного Северуса Снейпа, я рассматривала, в частности, и те приёмы, за счёт которых актёр достигает такой психологической убедительности. Хотелось бы поговорить именно о его высочайшем мастерстве передавать тончайшие психологические нюансы.
Многие кинокритики и зрители полагают одной из главных составляющих обаяния этого актёра его необычный голос - низкий, глубокий, содержащий в себе и мягкую суггестивную силу, и скрытую угрозу, изредка переходящую в суровый, менторский окрик. (За его голос его так и называли в актёрской среде – «The Voice»), прекрасное британское произношение и манеру говорить – медленно, растягивая гласные, с долгими асемантическими паузами, на которых аудитория буквально зависает.
(Эта чёткость и эта неповторимая манера дались ему нелегко – у Алана Рикмана был врождённый дефект нижней челюсти, и в детстве он говорил очень неразборчиво, ему потребовалось много работать над собой, чтобы выработать свою неповторимую манеру).
Он иногда ввинчивает паузы там, где правилами английского произношения не предусмотрено – между глаголом и относящимся к нему послелогом, например, или даже в середине слова, что придаёт высказыванию особый вес и эффект. Невинная школьная фраза «Turn to page 394» («Откройте страницу 394», наряду с непереводимым «Yippee-ki-yay, motherfucker!» из «Крепкого орешка») в его исполнении превратились в мем.
Поэтому фильмы с его участием надо смотреть в оригинале – есть нюансы, которые не передаются при озвучке. (Тут я справедливости ради вынуждена принести извинение поклонникам Брюса Уиллиса. Конечно, «Yippee-ki-yay, motherfucker!» – это именно его коронная фраза и визитная карточка на протяжении всех "Крепких орешков". И всё же полагаю, что баритон Алана Рикмана добавил ей популярности).
Как, например, человеку, не знающему английского языка объяснить ощущение от паузы во фразе «But it might // be possible for me to help Drako». («Но я, может быть, сумею помочь Драко»). Это в разговоре между Снейпом, Нарциссой и Беллатрикс, предшествующем сцене «Нерушимого обета»). Вообще-то вспомогательный глагол «might» (могу) не должен отрываться от смыслового глагола, но Рикман держит после него такую напряжённую и грозную паузу, что сердце зрителя буквально останавливается. Причём, «might» – глагол, выражающий слабую степень вероятности, по-русски это должно передаваться, как «Ну, может быть». Однако Снейп произносит его с нисходящей, уверенной интонацией, как гвоздь заколачивает. Интонация высказывания противоречит буквальному смыслу слова. Отсюда и возникает этот эффект противоречивости, многозначительности, двойного дна в каждой его реплике.
Или, например, взять сцену гибели Дамблдора, которого Снейп убивает проклятием «Авада Кедавра». Текст, естественно, один – что в оригинале, что в переводе. Но когда это произносит Алан Рикман, на последнем слоге у него чуть сбивается дыхание (актёр дубляжа Алексей Рязанцев, хотя он в целом озвучил роль очень неплохо, этого не передаёт). Затем он опускает руку с волшебной палочкой и смотрит на падающего с башни Дамблдора.
И в этой интонации, жесте и взгляде столько безнадёжности, что уже здесь проницательный зритель (в отличие от читателя) может догадаться: перед нами не убийца, а человек, бесконечно уставший от своей вынужденной миссии, от страшного нравственного выбора, держащийся буквально на последнем дыхании. Он играет на очень тонких нюансах – интонации, взгляда, мимики.
Кстати, насчёт «игры глазами»: Рикман непревзойдённый мастер выражать эмоции через минимум актёрских средств. Например, в сцене когда Снейп становится свидетелем казни преподавательницы Чарити Барбидж. Она умоляет Северуса о защите, а его лицо абсолютно спокойно и непроницаемо, он не может помочь ей и даже не имеет права показывать свои чувства в присутствии Волдеморта и других "Пожирателей". И не потому, что боится оказаться на её месте (что в конце концов и произошло). А чтобы не сорвать задание. И только взгляд передаёт это бессилие, чувство вины и осознание собственной судьбы.
В книге в том самом эпизоде, в котором Альбус Дамблдор просит Снейпа об «эвтаназии», а тот колеблется, Дамблдор пытается подбодрить его напоминанием: «Скольких людей убили на Ваших глазах?» (Мол, одним больше, одним меньше, Вам не привыкать). И Северус отвечает: «В последние годы только те, кого я не мог спасти». Так раскрывается читателю истинная причина поведения Снейпа в сцене казни Чарити Барбидж. В фильме же это объяснение не требуется – всё заменяет актёрская игра.
Понравилось? Поставьте лайк и поделитесь своим мнением в комментариях.
Ниже, под рекламными блоками
Вы также можете помочь в развитии проекта, нажав на кнопку и переведя любую необременительную для вас сумму: